Восстание декабристов и его последствия

Содержание 2
Введение 3
Причины движения декабристов 4
Формирование идеологии декабристов. Программа переустройства России 9
Восстание 14 декабря 1825 года в Петербурге 15
Причины поражения и значение восстания декабристов 21
Заключение 24
Литература 26

1. Автономов В., Ананьин О., Макашева Н. История. - М.: Инфра-М, 2013. - 784 с.
2. Гловели Г.Д. История. - М.: Юрайт, 2012. - 752 с.
3. Горелов А.А. История мировой культуры. – М.: Флинта, 2011. – 512 с.
4. Захаревич А.В.История Отечества. – М.: Дашков и Ко, 2010. – 776 с.
5. История России : учеб. для вузов / А. С. Орлов и др. . - М. : Проспект, 2010. - 672 с.
6. Лукьянов М.Н. Российские правовые партии и политическая реформа в начале ХХ века: адаптация или конфликт? // Власть. – 2010. - № 8.
7. Орлов А.С., Георгиев В.А., Георгиева Н.Г., Сивохина Т.А. История России. – М.: Проспект, 2011. – 528 с.
8. Сёмин В.П. Отечественная история. – М: Академический проект, 2010. – 739 с.
9. Холопов А.В. История. - М.: Рид Групп, 2011. - 464 с.
10. Шапкин И., Квасов А. История. - М.: Юрайт, 2012. - 496 с.

Но широкое применение машин тормозилось феодально-крепостническими отношениями, что было очевидно для декабристов, тем более, что они изучали экономическое развитие передовых капиталистических стран Европы. Аналогичные явления наблюдали они и в отношении сельского хозяйства. Одно время среди крепостников появились помещики, которые стали выписывать из-за границы сельскохозяйственные машины (молотилки, веялки и пр.). К числу таких помещиков принадлежал даже Ростопчин, московский генерал-губернатор в 1812 г. Но вскоре Ростопчин, как и многие другие помещики-крепостники, пришел к выводу о нецелесообразности использования сельскохозяйственных машин, так как нельзя было успешно сочетать применение машин с крепостным трудом. Такие помещики говорили, что если применять машины, то тогда их крепостным нечего будет делать зимой. Зачем молотилка, когда можно всю зиму заставлять крепостных молотить цепами помещичий хлеб?При крепостном труде использование машин в сельском хозяйстве не давало эффекта. Управляющий степными вотчинами Юсупова, Чугин, сообщал в 1826 г., что молотильная машина обмолачивает в один час две копны, т. е. производительность ее была весьма низкой, а веяльные машины, писал он, «оказались совсем плохи». Дело тут, конечно, было не столько в их технических несовершенствах, сколько в невозможности при крепостничестве иметь квалифицированного рабочего, работающего на основе экономической заинтересованности (вольнонаемного), а не крепостного крестьянина, работавшего на помещика в силу внеэкономического принуждения.Следовательно, для развития производительных сил в сельском хозяйстве необходимо было ликвидировать крепостничество. Но помещики-крепостники не понимали и не хотели этого понять.Характеризуя настроение подавляющей части дворян, Якушкин писал: «Все почти помещики смотрели на крестьян, как на собственность, вполне им принадлежащую, и на крепостное состояние, как на священную старину, до которой нельзя было дотронуться без потрясения основы государства». Декабристы были противниками таких реакционных и консервативных помещиков. Помещики-крепостники в своей массе стремились получить побольше дохода не путем применения вольнонаемного труда и машин, а путем увеличения барщины, расширения своей и сокращения крестьянской запашки, путем усиления репрессий в отношении крестьян и т. д., словом, за счет повышения эксплуатации крестьян. Но этим они еще больше подрывали крестьянское хозяйство, доводя его до полного разорения и обнищания.Крестьянские массы отвечали на это усилением борьбы против помещиков. [3,c.54]Семевский в своем исследовании «Политические и общественные идеи декабристов» лишь частично, но также неправильно оспаривал утверждения декабриста Завалишина, который в своих записках писал о том, что несправедливым является мнение о возникновении движения декабристов на почве западного влияния. Семевский соглашается с мнением Завалишина о том, что побуждение к преобразованию государства «истекало вполне из данного положения государства и общества», но что касается до средств и тактики революционной борьбы, то, по мнению Семевского, это было заимствовано декабристами с западных образцов. Он стремится это доказать ссылками на то, что декабристы изучали произведения передовых западных мыслителей, изучали конституции других стран, тактику революционной борьбы и т. д.Слов нет, многие декабристы внимательно изучали произведения передовых мыслителей Запада и развитие демократических, революционно-просветительных идей в Западной Европе. Пестель, например, изучал Вольтера, Дидро, Кондильяка, Гольбаха, Гельвеция, Руссо, Беккария, Бентама, Сисмонди и других. Н. И. Тургенев был глубоко образованным экономистом, он изучил произведения Адама Смита, Сея, сам написал книгу «Опыт теории налогов». Он изучает книги об английской конституции, а также книги Дэстю де Траси, Бенжамена Констана о французской конституции; М. Бестужев-Рюмин изучал Вольтера; Рылеев - Монтескье, работу де Лольма об английской конституции и другие произведения; Борисов 2-й читал Вольтера, Гольбаха, Гельвеция; Поджио - Сея и Бентама; Крюков - Беккария, Вольтера, Гольбаха, Гельвеция и других и т. д. Многие декабристы знакомились с конституциями ряда государств, тем более что тексты многих из них печатались тогда в журнале «Дух журналов». [2,c.67]Но это знакомство с демократическими, материалистическими и революционно-просветительными идеями Западной Европы не определяло само по себе взгляды декабристов, а только укрепляло их революционные настроения, сложившиеся на основе российской действительности. Точно так же сам тип созданной ими организации, а также программные документы декабристов определялись не подражанием западным образцам, а особенностями русской действительности, классовым положением самих декабристов и ходом исторических событий в России. Именно эти последние моменты были решающими в оформлении движения и идеологии декабристов. Декабристы были пламенными революционными патриотами своей родины, которые вступили в борьбу с самодержавием и крепостничеством не во имя подражания Западу, а во имя правильно ими понятых потребностей общественного развития России. Революционные движения на Западе только способствовали вызреванию их революционной идеологии. Центральным вопросом была выработка программных документов: Н. М. Муравьев написал «Конституцию» , П. И. Пестель – «Русскую правду» . Это были две выдающиеся политические программы, обогатившие революционную мысль в России. Конституция Муравьева, отражавшая взгляды умеренной части членов Северного общества, была менее радикальной, чем республиканская «Русская правда» Пестеля, хотя многие положения этих документов похожи. Разногласия имелись по вопросу о государственном устройстве России. Н. М. Муравьев предложил конституционную монархию с предоставлением законодательной власти парламенту – Нородному вече, а исполнительной власти – императору (эта власть переходила по наследству). П. И. Пестель высказывался за республиканский строй. Законодательная власть – парламенту (тоже Народному вече) , а исполнительная – Державной думе, избираемой на 5 лет в составе пяти человек. Ежегодно один из пяти членов думы становился президентом республики, а после выбывал из ее состава. [1,c.65]В аграрно-крестьянском вопросе оба автора настаивали на немедленном и полном уничтожении крепостного права. Но в вопросах наделения крестьян землей имели место разногласия. Н. М. Муравьев предусматривал предоставление крестьянам приусадебного участка и двух десятин пахотной земли на двор. П. И. Пестель предлагал другой проект. Вся земля делилась на общественную и частную. Общественные земли нельзя было продавать, покупать, закладывать. Ими безвозмездно наделялись крестьяне. Для образования фонда общественных земель Пестель считал возможным частичную конфискацию помещичьей земли. Также проекты предусматривали введение в России широких демократических свобод, отмену сословных привилегий, облегчение военной службы солдат. Имелись расхождения в избирательном праве. «Русская правда» предлагала неограниченное избирательное право для всех мужчин с 20 лет. «Конституция» ограничивала это право высоким имущественным цензом, исключая из политической жизни малоимущее население. В целом «Русская правда» была более прогрессивной, чем Конституция, однако для своего времени они носили передовой характер и были программами революционных преобразований. [2,c.56]Восстание 14 декабря 1825 года в ПетербургеИтак, около трех часов дня на площади наконец собрались все силы восставших. Но не было диктатора. «Было в полном смысле безначалие,— писал член «Северного общества» декабристов барон А. Е. Розен,— без всяких распоряжений, все командовали, все чего-то ожидали и в ожидании дружно отбивали атаки, упорно отказывались сдаться и дружно отвергли обещанное помилование». Предложения эти отвергались, но положение продолжало оставаться неопределенным. Наконец, диктатором был избран Оболенский, однако время было упущено. Инициатива ушла из рук восставших.В третьем часу дня последовал приказ Николая — атаковать восставших. Однако атаки конногвардейцев были тут же отбиты ружейным огнем. Тогда царь попытался обратиться к авторитету церкви. К Московскому полку был направлен петербургский митрополит Серафим. По воспоминаниям Каховского, митрополит стал уговаривать «не лить кровь одноземцев, на что я отвечал: мы сами сего страшимся, но можем быть к тому вынуждены...».Речь митрополита не подействовала на восставших, сам же он спешно покинул поле боя, поскольку как раз в это время на площадь вступали новые части, шедшие на помощь восставшим. С Галерной выходил Гвардейский морской экипаж. Его позднее прибытие объяснялось прежде всего переменой позиции Якубовича, а затем арестом бригадным командиром Шиповым всех офицеров, отказавшихся принять присягу Николаю I. Однако Николай Бестужев смог исправить положение. По его приказу арестованные были освобождены. После же того как со стороны Сенатской площади послышалась стрельба, Бестужев отдал команду: «За мной! На площадь! Выручать своих!» Моряки в полном порядке со знаменами впереди проследовали по Галерной и, выйдя на площадь, выстроились колонной между каре и Исаакиевским собором. [3,c.76]Между приходом на площадь первого отряда московцев и последнего отряда лейб-гренадер прошло более четырех часов. В этот промежуток времени к Николаю I подходили новые и новые полки, и вскоре — примерно к двум часам дня — все выходы с площади практически были заблокированы.Около трех часов подошла вызванная императором артиллерия, но, как оказалось, без боевых зарядов. Срочно послали на Выборгскую сторону за снарядами, начиненными картечью. Три из четырех прибывших орудий выдвинули на угол Адмиралтейского бульвара и Сенатской площади, а одно расположили у Конногвардейского манежа. «Перед вечером мы увидели,— вспоминает декабрист А. П. Беляев,— что против нас появились орудия. Корнилович сказал: «Вот теперь надо идти и взять орудия»; но как никого из вождей не было, то никто и не решился взять на себя двинуть батальоны на пушки и, может быть, начать смертоносную борьбу».В ожидании подвоза снарядов правительственные войска после неудавшейся попытки великого князя Михаила Павловича вступить в переговоры с восставшими неоднократно предпринимали кавалерийские атаки. «Конногвардейский полк под начальством А. Ф. Орлова,— пишет Розен, со своего места хорошо видевший площадь и все, что там происходило,— молодецки пять раз атаковал каре московцев и пять раз был отбит штыками и залпами». Эти конные атаки со стороны Адмиралтейства были поддержаны атаками конно-пионеров от Английской набережной. Однако и они не имели успеха — ружейная пальба восставших, град камней и поленьев из толпы народа каждый раз останавливали кавалерию. Но то были отдельные эпизоды, происходившие между 3.00 и 3.40 дня. К этому времени восставшие были уже парализованы «безначалием». [4,c.78]Историк А. Е. Пресняков пишет: «Настроение было томительное. Терялась начальная спаянность, терялось и представление определенной цели, какого-либо задания. Невозможно же было провести восстание на одной отрицательной выдержке. А на ударный почин не хватало силы, уверенности, не нашлось инициативы». Впрочем, это лишь повторяет сказанное Розеном, но только с большой долей пессимизма. Оценивая общую картину развития событий, Розен писал, что бывшая на стороне сила «в руках одного начальника, в виду собравшегося тысячами вокруг народа, готового содействовать могла бы все решить, и тем легче, что при наступательном действии много батальонов пристали бы к возмутившимся... Не видать было диктатора, да и помощники его не были на месте... Было в полном смысле безначалие: без всяких распоряжений — все командовали... и в ожидании дружно отбивали атаки, упорно отказываясь сдаться, и гордо отвергли обещанное помилование».Точен в описании трагичности положения восставших и декабрист В. И. Штейнгель: «Не имев силы (в смысле решимости) идти вперед, они увидели, что нет уже спасения назади. Жребий был брошен! Диктатор к ним не являлся. В каре было разногласие. Оставалось одно: стоять, обороняться и ждать развязки от судьбы. Они это сделали».